Дюймовочка
Жила на свете одна женщина. У нее не было детей,а ей очень хотелось ребеночка. Вот пошла она кстарой колдунье и говорит:
- Мне так хочется, чтоб у меня была дочка, хотьсамая маленькая!..
- Чего же проще! — ответила колдунья. — Вот тебеячменное зерно. Это зерно не простое, не из тех,что зреют у вас на полях и родятся птице на корм.Возьми-ка его да посади в цветочный горшок.Увидишь, что будет.
- Спасибо тебе! — сказала женщина и дала колдуньедвенадцать медяков.
Потом она пошла домой и посадила ячменноезернышко в цветочный горшок.
Только она его полила, зернышко сразу жепроросло. Из земли показались два листочка инежный стебель. А на стебле появился большойчудесный цветок, вроде тюльпана. Но лепесткицветка были плотно сжаты: он еще не распустился.
- Какой прелестный цветок! — сказала женщина ипоцеловала красивые пестрые лепестки.
В ту же минуту в сердцевине цветка что-тощелкнуло, и он раскрылся. Это был в самом делебольшой тюльпан, но в чашечке его сидела живаядевочка. Она была маленькая-маленькая, всего вдюйм ростом. Поэтому ее так и прозвали -Дюймовочка.
Колыбельку для Дюймовочки сделали из блестящейлакированной скорлупки грецкого ореха. Вместоперинки туда положили несколько фиалок, а вместоодеяльца — лепесток розы. В эту колыбелькудевочку укладывали на ночь, а днем она играла настоле.
Посередине стола женщина поставила глубокуютарелку с водой, а по краю тарелки разложилацветы. Длинные стебельки их купались в воде, ицветы долго оставались свежими и душистыми.
Для маленькой Дюймовочки тарелка с водой былацелым озером, и она плавала по этому озеру налепестке тюльпана, как на лодочке. Вместо весел унее были два белых конских волоса. Дюймовочкацелые дни каталась на своей чудесной лодочке,переплывала с одной стороны тарелки на другую ираспевала песни. Такого нежного голоска, как унее, никто никогда не слышал.
Однажды ночью, когда Дюймовочка спала в своейколыбельке, через открытое окно в комнатупробралась большущая старая жаба, мокрая ибезобразная. С подоконника она прыгнула на стол изаглянула в скорлупку, где спала под лепесткомрозы Дюймовочка.
- Как хороша! — сказала старая жаба. — Славнаяневеста будет моему сыну!
Она схватила ореховую скорлупку с девочкой ивыпрыгнула через окно в сад.
Возле сада протекала речка, а под самым ееберегом было топкое болотце. Здесь-то, в болотнойтине, и жила старая жаба со своим сыном. Сын былтоже мокрый и безобразный — точь-в-точь мамаша!
- Коакс, коакс, брекке-ке-кекс! — только и мог онсказать, когда увидел маленькую девочку вореховой скорлупке.
- Тише ты! Еще разбудишь, чего доброго, и онаубежит от нас, — сказала старая жаба. — Ведь оналегче перышка. Давай-ка отнесем ее на серединуреки и посадим там на лист кувшинки — для такойкрошки это целый остров. Оттуда уж ей ни за что неубежать. А я тем временем устрою для вас в тинеуютное гнездышко.
В реке росло много кувшинок. Их широкие зеленыелистья плавали по воде. Самый большой лист былдальше всех от берега! Жаба подплыла к этомулисту и поставила на него ореховую скорлупку, вкоторой спала девочка.
Ах, как испугалась бедная Дюймовочка,проснувшись поутру! Да и как было не испугаться!Со всех сторон ее окружала вода, а берег чутьвиднелся вдали. Дюймовочка закрыла глаза рукамии горько заплакала.
А старая жаба сидела в тине и украшала свой домкамышом и желтыми кувшинками, — она хотелаугодить молодой невестке. Когда все было готово,она подплыла со своим гадким сынком к листу, накотором сидела Дюймовочка, чтобы взять еекроватку и перенести к себе в дом.
Сладко улыбнувшись, старая жаба низко присела вводе перед девочкой и сказала:
- Вот мой сынок! Он будет твоим мужем! Вы славнозаживете с ним у нас в тине.
- Коакс, коакс, брекке-ке-кекс! — только и могсказать сынок.
Жабы взяли скорлупку и уплыли с ней. АДюймовочка все стояла одна посреди реки набольшом зеленом листе кувшинки и горько-горькоплакала — ей вовсе не хотелось жить у гадкой жабыи выходить замуж за ее противного сына.
Маленькие рыбки, которые плавали под водой,услыхали, что сказала старуха жаба. Жениха сматушкой они видели и раньше. Теперь они высунулииз воды головы, чтобы поглядеть на невесту.
Взглянув на Дюймовочку своими круглымиглазками, они ушли на самое дно и стали думать,что же теперь делать. Им было ужасно жалко, чтотакой миленькой маленькой девочке придется житьвместе с этими отвратительными жабами где-нибудьпод корягой в густой жирной тине. Не бывать жеэтому! Рыбки со всей речки собрались у листакувшинки, на котором сидела Дюймовочка, иперегрызли стебелек листа.
И вот лист кувшинки поплыл по течению. Течениебыло сильное, и лист плыл очень быстро. Теперь-тоуж старая жаба никак не могла бы догнатьДюймовочку.
Дюймовочка плыла все дальше и дальше, амаленькие птички, которые сидели в кустах,смотрели на нее и пели:
- Какая миленькая маленькая девочка!
Легкий белый мотылек все кружился надДюймовочкой и наконец опустился на лист — ужочень ему понравилась эта крошечнаяпутешественница.
А Дюймовочка сняла свой шелковый пояс, одинконец набросила на мотылька, другой привязала клисту, и листок поплыл еще быстрее. В это времямимо пролетал майский жук. Он увидел Дюймовочку,схватил ее и унес на дерево. Зеленый листкувшинки поплыл без нее дальше и скоро скрылся извиду, а с ним вместе и мотылек: ведь он был крепкопривязан к листу шелковым поясом.
Как испугалась бедная Дюймовочка, когдарогатый жук обхватил ее лапками и взвился с нейвысоко в воздух! Да и белого мотылька ей былоочень жалко. Что-то с ним теперь будет? Ведь онумрет с голоду, если ему не удастся освободиться.
А майскому жуку и горя мало. Он уселся на веткебольшого дерева, усадил рядом Дюймовочку исказал ей, что она ему очень нравится, хоть исовсем не похожа на майских жуков.
Потом к ним пришли в гости другие майские жуки,которые жили на том же дереве. Они с любопытствомразглядывали Дюймовочку, а их дочки в недоуменииразводили крылышками.
- У нее только две ножки! — говорили одни.
- У нее даже нет щупалец! — говорили другие.
- Какая она слабенькая, тоненькая! Того и гляди,переломится пополам, — говорили третьи.
- Очень на человека похожа, и к тому женекрасивая, — решили наконец все жуки.
Даже майскому жуку, который принес Дюймовочку,показалось теперь, что она совсем нехороша, и онрешил с ней распрощаться — пусть идет куда знает.Он слетел с Дюймовочкой вниз и посадил ее наромашку.
Дюймовочка сидела на цветке и плакала: ей былогрустно, что она такая некрасивая. Даже майскиежуки прогнали ее!
А на самом деле она была премиленькая. Пожалуй,лучше ее и на свете-то никого не было.
Все лето прожила Дюймовочка одна-одинешенька вбольшом лесу. Она сплела себе из травы колыбелькуи подвесила ее под большим листом лопуха, чтобыукрываться от дождя и от солнышка. Она еласладкий цветочный мед и пила росу, которую каждоеутро находила на листьях.
Так прошло лето, прошла и осень. Близиласьдолгая холодная зима. Птицы улетели, цветызавяли, а большой лист лопуха, под которым жилаДюймовочка, пожелтел, засох и свернулся в трубку.
Холод пробирал Дюймовочку насквозь. Платьицеее все изорвалось, а она была такая маленькая,нежная — как тут не мерзнуть! Пошел снег, и каждаяснежинка была для Дюймовочки то же, что для насцелая лопата снега. Мы-то ведь большие, а она быларостом всего-навсего с дюйм. Она завернулась былов сухой лист, но он совсем не грел, и бедняжка самадрожала, как осенний листок на ветру.
Тогда Дюймовочка решила уйти из лесу и поискатьсебе приют на зиму.
За лесом, в котором она жила, было большое поле.Хлеб с поля уже давно убрали, и только короткиесухие стебельки торчали из мерзлой земли.
В поле было еще холоднее, чем в лесу, иДюймовочка совсем замерзла, пока пробираласьмежду высохшими жесткими стеблями.
Наконец она добрела до норки полевой мыши. Входв норку был заботливо прикрыт травинками ибылинками.
Полевая мышь жила в тепле и довольстве: кухня икладовая у нее были битком набиты хлебнымизернами. Дюймовочка, как нищенка, остановилась упорога и попросила подать ей хоть кусочекячменного зерна — вот уже два дня во рту у нее небыло ни крошки.
- Ах ты, бедняжка! — сказала полевая мышь (онабыла, в сущности, добрая старуха). Ну иди сюда,погрейся да поешь со мною!
И Дюймовочка спустилась в норку, обогрелась ипоела.
- Ты мне нравиться, — сказала ей мыть, поглядев нанее блестящими, как бисер, черными глазками. -Оставайся-ка у меня на зиму. Я буду кормить тебя, аты прибирай хорошенько мой дом да рассказываймне сказки — я до них большая охотница.
И Дюймовочка осталась.
Она делала все, что приказывала ей старая мышь,и жилось ей совсем неплохо в теплой укромнойнорке.
- Скоро у нас будут гости, — сказала ей однаждыполевая мышь. — Раз в неделю меня приходитнавестить мой сосед. Он очень богат и живет кудалучше меня. У него большой дом под землей, а шубуон носит такую, какой ты, верно, и не видывала, -великолепную черную шубу! Выходи, девочка, занего замуж! С ним не пропадешь! Одна беда: он слепи не разглядит, какая ты хорошенькая. Ну, уж тызато расскажешь ему самую лучшую сказку, какуютолько знаешь.
Но Дюймовочке вовсе не хотелось выходить замужза богатого соседа: ведь это был крот — угрюмыйподземный житель.
Вскоре сосед и в самом деле пришел к ним в гости.
Правда, шубу он носил очень нарядную — изтемного бархата. К тому же, по словам полевоймыши, он был ученый и очень богатый, а дом его былчуть ли не в двадцать раз больше, чем у мыши. Но онтерпеть не мог солнца и ругал все цветы. Да инемудрено! Ведь он никогда в жизни не видел ниодного цветка.
Хозяйка-мышь заставила Дюймовочку спеть длядорогого гостя, и девочка волей-неволей спела двепесенки, да так хорошо, что крот пришел ввосхищение. Но он не сказал ни слова — он был такойважный, степенный, неразговорчивый…
Побывав в гостях у соседки, крот прорыл подземлей длинный коридор от своего дома до самойнорки полевой мыши и пригласил старушку вместе сприемной дочкой прогуляться по этой подземнойгалерее.
Он взял в рот гнилушку — в темноте гнилушкасветит не хуже свечки — и пошел вперед, освещаядорогу.
На полпути крот остановился и сказал:
- Здесь лежит какая-то птица. Но нам ее нечегобояться — она мертвая. Да вот можете самипоглядеть.
И крот стал тыкаться своим широким носом впотолок, пока не прорыл в нем дыру. Дневной светпроник в подземный ход, и Дюймовочка увиделамертвую ласточку.
Должно быть, бедная птичка погибла от холода. Еекрылья были крепко прижаты к телу, ножки и головаспрятаны в перышки.
Дюймовочке стало очень жалко ее. Она так любилаэтих веселых легкокрылых птичек — ведь они целоелето пели ей чудесные песни и учили ее петь. Нокрот толкнул ласточку своими короткими лапами ипроворчал:
- Что, небось притихла? Не свистишь больше? Вотто-то и есть!.. Да, не хотел бы я быть этакойпичужкой. Только и умеют носиться в воздухе дащебетать. А придет зима — что им делать? Помирай, ивсе тут. Нет уж, моим детям не придется пропадатьзимой от голода и холода.
- Да, да, — сказала полевая мышь. — Какой прок отэтого чириканья и щебета? Песнями сыт не будешь,чириканьем зимой не согреешься!
Дюймовочка молчала. Но когда крот и мышьповернулись к птице спиной, она нагнулась класточке, раздвинула перышки и поцеловала еепрямо в закрытые глаза.
«Может быть, это та самая ласточка, которая такчудесно пела летом, — подумала девочка. — Сколькорадости принесла ты мне, милая ласточка!»
А крот тем временем снова заделал дыру впотолке. Потом, подобрав гнилушку, он проводилдомой старуху мышь и Дюймовочку.
Ночью Дюймовочке не спалось. Она встала спостели, сплела из сухих былинок большой ковер и,пробравшись в подземную галерею, прикрыла иммертвую птичку. Потом она отыскала в кладовой уполевой мыши теплого пуху, сухого мха и устроиладля ласточки что-то вроде гнездышка, чтобы ей нетак жестко и холодно было лежать на мерзлойземле.
- Прощай, милая ласточка, — сказала Дюймовочка. -Прощай! Спасибо тебе за то, что ты пела мне своичудесные песни летом, когда деревья были ещезеленые, а солнышко так славно грело.
И она прижалась головой к шелковистым перышкамна груди у птички.
И вдруг она услышала, что в груди у ласточкичто-то мерно застучало: «Стук! Стук!» — сначалатихо, а потом громче и громче. Это забилось сердцеласточки. Ласточка была не мертвая — она толькоокоченела от холода, а теперь согрелась и ожила.
На зиму стаи ласточек всегда улетают в теплыекрая. Осень еще не успела сорвать с деревьевзеленый наряд, а крылатые путницы уже собираютсяв дальнюю дорогу. Если же какая-нибудь из нихотстанет или- запоздает, колючий ветер мигомоледенит ее легкое тело. Она окоченеет, упадет наземлю замертво, и ее занесет холодным снегом.
Так случилось и с этой ласточкой, которуюотогрела Дюймовочка.
Когда девочка поняла, что птица жива, она иобрадовалась и испугалась. Еще бы не испугаться!Ведь рядом с ней ласточка казалась такойогромной птицей.
Но все-таки Дюймовочка собралась с духом,потеплее укрыла ласточку своим плетеным ковром,а потом сбегала домой, принесла листочек мяты,которым сама укрывалась вместо одеяла, и укуталаим голову птицы.
На следующую ночь Дюймовочка опять потихонькупробралась к ласточке. Птица уже совсем ожила, нобыла еще очень слаба и еле-еле открыла глаза,чтобы посмотреть на девочку.
Дюймовочка стояла перед нею с куском гнилушки вруках — другого фонаря у нее не было.
- Спасибо тебе, милая крошка! — сказала больнаяласточка. — Я так хорошо согрелась! Скоро я совсемпоправлюсь и опять вылечу на солнышко.
- Ах, — сказала Дюймовочка, — теперь так холодно,идет снег! Останься лучше в своей теплойпостельке, а я буду ухаживать за тобой.
И она принесла ласточке ячменных зернышек иводы в цветочном лепестке. Ласточка попила,поела, а потом рассказала девочке, как онапоранила себе крыло о терновый куст и не моглаулететь вместе с другими ласточками в теплыекрая. Пришла зима, стало очень холодно, и онаупала на землю… Больше уже ласточка ничего непомнила. Она даже не знала, как попала сюда, в этоподземелье.
Всю зиму прожила ласточка в подземной галерее,а Дюймовочка ухаживала за ней, кормила и поила ее.Ни кроту, ни полевой мыши она не сказала об этомни слова — ведь оба они совсем не любили птиц.
Когда настала весна и пригрело солнышко,Дюймовочка открыла то окошко, которое проделал впотолке крот, и теплый солнечный лучпроскользнул под землю.
Ласточка простилась с девочкой, расправилакрылышки, но прежде, чем вылететь, спросила, нехочет ли Дюймовочка выбраться вместе с ней наволю. Пусть сядет к ней на спину, и они полетят взеленый лес.
Но Дюймовочке было жалко бросить старуюполевую мышь — она знала, что старушке будет оченьскучно без нее.
- Нет, мне нельзя! — сказала она, вздыхая.
- Ну что ж, прощай! Прощай, милая девочка! -прощебетала ласточка.
Дюймовочка долго глядела ей вслед, и слезыкапали у нее из глаз — ей тоже хотелось на просторда и грустно было расставаться с ласточкой.
-Тви-вить, тви-вить! — крикнула в последний разласточка и скрылась в зеленом лесу.
А Дюймовочка осталась в мышиной норе.
С каждым днем ей жилось все хуже, все скучнее.Старая мышь не позволяла ей уходить далеко отдома, а поле вокруг норки заросло высокимитолстыми колосьями и казалось Дюймовочкедремучим лесом.
И вот однажды старуха мышь сказала Дюймовочке:
- Наш сосед, старый крот, приходил свататься ктебе. Теперь тебе нужно готовить приданое. Тывыходишь замуж за важную особу, и надо, чтоб утебя всего было вдоволь.
И Дюймовочке пришлось по целым дням прястьпряжу.
Старуха мышь наняла четырех пауков. Они днем иночью сидели по углам мышиной норки и втихомолкуделали свое дело — ткали разные ткани и плеликружева из самой тонкой паутины.
А слепой крот приходил каждый вечер в гости иболтал о том, что скоро лету будет конец, солнцеперестанет палить землю и она снова сделаетсямягкой и рыхлой. Вот тогда-то они и сыграютсвадьбу. Но Дюймовочка все грустила и плакала:она совсем не хотела выходить замуж, да еще затолстого слепого крота.
Каждое утро, на восходе солнца, и каждый вечер,на закате, Дюймовочка выходила за порог мышинойнорки. Иногда веселый ветерок раздвигал верхушкиколосьев, и девочке удавалось увидеть кусочекголубого неба.
«Как светло, как хорошо тут на воле!» — думалаДюймовочка и все вспоминала о ласточке. Ей оченьхотелось бы повидаться с птичкой, но ласточка непоказывалась над полем. Должно быть, она вилась иносилась далеко-далеко там, в зеленом лесу надголубой рекой…
И вот наступила осень. Приданое для Дюймовочкибыло готово.
- Через четыре недели твоя свадьба! — сказалаДюймовочке полевая мышь.
Но Дюймовочка заплакала и ответила, что нехочет выходить замуж за скучного крота.
Старуха мышь рассердилась.
- Пустяки! — сказала она. — Не упрямься, а не топопробуешь моих зубов. Чем тебе крот не муж? Однашуба чего стоит! У самого короля нет такой шубы!Да и в погребах у него не пусто. Благодари судьбуза такого мужа!
Наконец настал день свадьбы, и крот пришел засвоей невестой. Значит, ей все-таки придется идтис ним в его темную нору, жить там, глубоко-глубокопод землей, и никогда не видеть ни белого света,ни ясного солнышка — ведь крот их терпеть неможет?! А бедной Дюймовочке было так тяжелораспроститься навсегда с высоким небом и краснымсолнышком! У полевой мыши она могла хоть издали, спорога норки, любоваться ими.
И вот она вышла взглянуть на белый свет впоследний раз. Хлеб был уже убран с поля, и опятьиз земли торчали одни голые, засохшие стебли.Девочка отошла подальше от мышиной норки ипротянула к солнцу руки:
- Прощай, солнышко, прощай! Потом она увиделамаленький красный цветочек, обняла его и сказала:
- Милый цветочек, если увидишь ласточку, передайей поклон от Дюймовочки.
- Тви-вить, тви-вить! — вдруг раздалось у нее надголовой.
Дюймовочка подняла голову и увидела ласточку,которая пролетала над полем. Ласточка тожеувидела девочку и очень обрадовалась. Онаопустилась на землю, и Дюймовочка, плача,рассказала своей подруге, как ей не хочетсявыходить замуж за старого угрюмого крота и жить сним глубоко под землей, куда никогда незаглядывает солнце.
- Уже наступает холодная зима, — сказалаласточка, — и я улетаю далеко-далеко, в дальниестраны. Хочешь лететь со мной? Садись ко мне наспину, только привяжи себя покрепче поясом, и мыулетим с тобой от гадкого крота, улетим далеко, засиние моря, в теплые края, где солнышко светитярче, где стоит вечное лето и всегда цветут цветы.Полетим со мной, милая крошка! Ты ведь спасла мнежизнь, когда я замерзала в темной холодной яме.
- Да, да, я полечу с тобой! — сказала Дюймовочка.Она села ласточке на спину и крепко привязаласебя поясом к самому большому и крепкому перу.
Ласточка стрелой взвилась к небу и полетела надтемными лесами, над синими морями и высокимигорами, покрытыми снегом. Тут было очень холодно,и Дюймовочка вся зарылась в теплые перьяласточки и высунула только голову, чтобылюбоваться прекрасными местами, над которыми онипролетали.
Вот наконец и теплые края! Солнце сияло тутгораздо ярче, чем у нас, небо было выше, а вдольизгородей вился кудрявый зеленый виноград. Врощах поспевали апельсины и лимоны, а по дорожкамбегали веселые дети и ловили больших пестрыхбабочек.
Но ласточка летела дальше и дальше. На берегупрозрачного голубого озера посреди раскидистыхдеревьев стоял старинный белый мраморный дворец.Виноградные лозы обвивали его высокие колонны, анаверху, под крышей, лепились птичьи гнезда. Водном из них и жила ласточка.
- Вот мой дом! — сказала она. — А ты выбери себесамый красивый цветок. Я посажу тебя в егочашечку, и ты отлично заживешь.
Дюймовочка обрадовалась и от радости захлопалав ладоши.
Внизу, в траве, лежали куски белого мрамора — этосвалилась верхушка одной колонны и разбилась натри части. Между мраморными обломками росликрупные белые как снег цветы.
Ласточка спустилась и посадила девочку наширокий лепесток. Но что за чудо? В чашечке цветкаоказался маленький человечек, такой светлый ипрозрачный, словно он был из хрусталя илиутренней росы. За плечами у него дрожали легкиекрылышки, на голове блестела маленькая золотаякорона, а ростом он был не больше нашейДюймовочки. Это был король эльфов.
Когда ласточка подлетела к цветку, эльф не нашутку перепугался. Ведь он был такой маленький, аласточка такая большая!
Зато как же он обрадовался, когда ласточкаулетела, оставив в цветке Дюймовочку! Никогда ещеон не видал такой красивой девочки одного с нимроста. Он низко поклонился ей и спросил, как еезовут.
- Дюймовочка! — ответила девочка.
- Милая Дюймовочка, — сказал эльф, — согласна литы быть моей женой, королевой цветов?
Дюймовочка поглядела на красивого эльфа. Ах, онбыл совсем не похож на глупого, грязного сынкастарой жабы и на слепого крота в бархатной шубе! Иона сразу согласилась.
Тогда из каждого цветка, перегоняя друг друга,вылетели эльфы. Они окружили Дюймовочку иодарили ее чудесными подарками.
Но больше всех других подарков понравилисьДюймовочке крылья — пара прозрачных легкихкрылышек. совсем как у стрекозы. Их привязалиДюймовочке за плечами, и она тоже могла теперьлетать с цветка на цветок. То-то была радость!
- Тебя больше не будут звать Дюймовочкой. У нас,эльфов, другие имена, -сказал Дюймовочке король. -Мы будем называть тебя Майей!
И все эльфы закружились над цветами в веселомхороводе, сами легкие и яркие, как лепесткицветов.
А ласточка сидела наверху в своем гнезде ираспевала песни, как умела.
Всю теплую зиму эльфы плясали под ее песни. Акогда в холодные страны пришла весна, ласточкастала собираться на родину.
- Прощай, прощай! — прощебетала она своеймаленькой подруге и полетела через моря, горы илеса домой, в Данию.
Там у нее было маленькое гнездышко, как раз надокном человека, который умел хорошо рассказыватьсказки. Ласточка рассказала ему про Дюймовочку, аот него и мы узнали эту историю.